Гудбай, Америка: Страна, которую мы не знали, в работах Ли Фридлендера

Английская писательница Дорис Лессинг в эссе «Дороги Лондона» описывает, какой эффект произвело на семейную жизнь телевидение: «Раньше мужчины возвращались с работы, и чай ждал их на столе; разводился огонь в камине, по радио мягко звучала музыка; умывшись, семья садилась за стол… Все болтали, пели, рассказывали, что случилось с ними за день… ссорились, кричали, целовались, мирились и ложились спать в двенадцать или в час, после шести часов энергичного дружелюбия… А потом, в один день, буквально с одного вечера до следующего, наступил конец хороших времен, потому что появилось телевидение и осело как жаба в углу кухни. Вскоре большой стол был сдвинут к стене, стулья были поставлены в полукруг, а подносы для ужина — на кресла. Это был конец богатой словесной культуры».

В феврале 1963 года журнал Harper’s Bazaar опубликовал фоторепортаж Ли Фридлендера «Маленькие экраны» — шесть черно-белых снимков мерцающих телеэкранов, освещающих пустые интерьеры. На каждом снимке — телевизоры 1960-х годов, выпущенные давно канувшими в Лету компаниями. Фотографии сопровождал небольшой текст Уокера Эванса, в котором он назвал эту серию Фридлендера «ловкой, остроумной, хлесткой поэзией ненависти».

Телевизоры — застывшие, но центральные части современного американского интерьера. В своей работе фотограф показал скуку и пустоту перед гипнотическим диктатом экрана. Фридлендер продолжит работать над фотографиями интерьеров с телевизорами: серия займет у него почти все 60-е.

Напечатанный в престижном журнале с текстом известного фотографа, репортаж сделал Ли Фридлендера знаменитостью. Сегодня трудно поверить, что самый влиятельный стрит-фотограф прославится снимками не улицы, а интерьеров. В этом странном факте весь Фридлендер — мастер, не поддающийся классификации. Он снимал портреты и пейзажи, тени и небо, траву и асфальт, города и фермы, Юг и Север — кажется, нет ничего, что не попало в объектив Ли Фридлендера.

«Я всегда хотел быть фотографом. Я был очарован материалами. Но я не знал, что мне будет так весело, — я представлял себе нечто гораздо более обыденное».

Молодость Ли Фридлендера — это движение с Запада на Восток. Фотограф родился в 1934 году в городке Абердин в штате Вашингтон. Его мать умерла, когда ему было 7 лет, и отец послал его жить с фермером в 110 милях к югу от Сиэтла. Зажатый между Орегоном, Айдахо и Канадой, родной штат ничего не мог предложить молодому и амбициозному человеку, мечтающему о занятиях искусством. Фридлендер поступает в арт-колледж в Пасадене, а в 1956-м покидает Калифорнию и переезжает в Нью-Йорк.

Здесь и начинается его история. В Нью-Йорке он встретил будущую жену Марию де Паоли, работавшую в журнале Sports Illustrated помощником редактора, и начал сотрудничество со знаменитым лейблом Atlantic Records.

В те годы Фридлендер создает обложки альбомов Джона Колтрейна, Чарльза Мингуса, Рэя Чарльза, Орнетта Коулмана, Юсефа Латифа. Сегодня невозможно представить себе джазовый стиль без снимков Фридлендера — он практически в одиночку создал визуальный ряд для этого музыкального жанра.

Фотография Фридлендера украшает альбом Колтрейна Giant Steps — многослойный, сложный, красивый. В нем Колтрейн меняет джаз стилистически и ритмически. Для миллионов любителей джаза этот альбом ассоциируется с блестящим снимком Фридлендера. Изменилась бы музыка, если бы обложку создал другой фотограф? Нет. Но изменилась бы концепция пластинки.

Выдающаяся карьера Фридлендера включает в себя премию Фонда Макартуров, три стипендии Гуггенхайма и гранты Национального фонда искусств. Ли Фридлендер опубликовал множество книг, среди которых — «Автопортрет», «Американские музыканты», «Пустыня», «Улица. Человеческая суть» и «По Америке на машине».

Знаменит Фридлендер прежде всего уличной съемкой — сырой, настоящей, наглой. На фото — человек с портфелем, одетый как бизнесмен средней руки: костюм, галстук, белая рубашка, черные туфли, очки. Он смотрит на фотографа. Четыре фигуры на заднем плане усиливают композицию. Деловой район американского города, серый мир без намека на солнце и небо. На стене две стрелки, указывающие влево, и огромный вопросительный знак — вместе они замыкают композицию. О чем этот снимок? Лучше всего на этот вопрос может ответить сам Фридлендер, считающий, что фотография — это «таинственное пересечение случая и внимания, которое выходит далеко за пределы экзистенциального сюрреализма „решающего момента“».

Фридлендер — один из самых известных стрит-фотографов. Вместе с Арбус и Винограндом он был участником эпохальной выставки New Documents 1967 года, организованной куратором Джоном Зарковски в Музее современного искусства. Эти три мастера определили лицо американской стрит-фотографии.

Непосвященному после просмотра работ Фридлендера может показаться, что достаточно лишь взять камеру в руки, чтобы снять что-то похожее. Это, конечно, не так — хоть сам Фридлендер и говорил, что мир создает его снимки, а не он. Забавное утверждение от человека, который не провел ни одного дня, не фотографируя, — даже будучи прикованным к постели.

Чрезмерность — вот слово, которым можно охарактеризовать манеру Фридлендера, и она выходит далеко за рамки фотографии как медиа и уличной фотографии как жанра. После публикации знаменитого портфолио в Harper’s Bazaar автор получил письмо с похвалой и просьбой продать один из снимков. Никогда ранее не продававший оригинальный отпечаток, Фридлендер лично доставил фотографию клиенту. Так, кстати, начались дружба и сотрудничество Фридлендера со знаменитым поп-артистом Джимом Дайном. Результатом стало актуальное и поныне портфолио «Фотографии и гравюры».

Зеркало автомобиля режет кадр на части; в нем отражается человек с камерой. Позади парковка и придорожная церковь, на крыше которой надпись: «Боже, храни Америку». Этот автопортрет Фридлендера — один из сотен созданных мастером. Автомобильные зеркала продолжают телевизионную серию: как и телевизоры, они меняют пространство. Это маленькие экраны, в которых отражается страна.

В интервью журналу BOMB Magazine Ли Фридлендер пытается объяснить свою страсть к автопортретам: «Мои автопортреты подобны дзен-буддийской стрельбе из лука. Ты с обоих концов камеры и понятия не имеешь, что происходит. Ты не можешь увидеть момент съемки. Мне нравится видеть себя несбалансированным. Я снимаю автопортреты, когда не могу придумать ничего другого. Мне нравится быть запутанным в материале, с которым я работаю».

Другое важное для творчества фотографа изображение — портрет супруги, которой он посвятил красивую пасторальную серию. Частная жизнь в этой растянувшейся на несколько десятилетий съемке становится публичной. Одна из первых фотографий жены Фридлендера снята в 1959 году. С нее на нас смотрит стройная и красивая девочка. Название самое незамысловатое: «Мария».

Артур Оллман, директор Музея фотографии, отмечает: «Он фотографировал [жену] 40 лет. Является ли эта работа свободной от ностальгии и романтизма, все ли это просто визуальное любопытство?» Визуальное любопытство движет Фридлендером, как и любым серьезным художником: его серия — исследование страсти, семейной жизни и неумолимого бега времени.

Про Фридлендера говорят, что он «не может без фотографии, но фотографирует то, что любит». Что любит Фридлендер? Людей. Дороги. Города. Изучать себя. Свою жену. «Камеры подходят к семейной жизни», — удачно заметила Сьюзен Зонтаг в книге «О фотографии». Если так, то похоже, что семья Фридлендера — весь мир вокруг.

Фото: MoMA