Аляскинский дневник: Климатические мигранты

Я отправился в деревню Ньюток из небольшого городка Бетел. Сюда, как и почти везде на Аляске, можно добраться только самолётом. В Ньюток летают три авиакомпании, ежедневно сюда прилетает от пяти до семи самолётов. В деревне живут около 400 жителей, почти у всех есть родственники в соседних сёлах, до которых тоже можно добраться в основном по воздуху. Правительство штата субсидирует многие полёты, самолёты почти всегда вылетают без опозданий, если позволяет погода. Мне пока что везёт: несмотря на переменчивые погодные условия, все мои вылеты были вовремя.

С борта самолёта видно, что деревня находится в болотистой местности между двух рек. Вода в реках, болотцах и лужах блестит, отражаясь в лучах солнца. При посадке я смог разглядеть берег реки Нинглик, разрушенный береговой эрозией. Уже позже, объезжая Ньюток на лодке, мне удалось сделать снимок деревни со стороны реки. Из-за высокой воды и волн с борта рыбацкого судна поселение больше похоже на остров.

Мне сразу вспомнился атолл Факаофо страны Токелау в южной части Тихого океана, куда я попал в конце марта этого года. Добиться в Токелау можно только на корабле из соседнего Самоа — в стране нет ни одного аэропорта. После суток, проведённых в бескрайних водах океана, мы наконец увидели маленький островок площадью три квадратных километра. Факаофо казался укреплённым фортом посреди воды: с корабля были видны лишь дома и цементные заградительные барьеры, ограждающие этот небольшой клочок земли от сильных штормов и высоких волн. Вполне возможно, что и Ньюток однажды станет островом, прежде чем совсем исчезнуть с карты Аляски.

В Ньютоке меня селят в местной школе. С высокого крыльца открывается вид на деревню. К стоящим на сваях домах ведут дорожки, покрытые деревянным настилом. Ступишь чуть в сторону — и твоя нога тут же погружается в зыбкую болотистую почву. Здесь, как и в других местах северной и центральной части Аляски, таяние вечной мерзлоты сказывается на повседневной жизни коренного населения.

В Ньютоке нет деревьев, здесь никогда не существовало постоянного посёлка. Как и в случае с Кивалиной, жителей коренной народности юпик переселили сюда практически насильно после постройки школы. Но, в отличие от инупиатских поселений, в этой части Аляски местные говорят на своём языке, используя английский только для общения с гостями и в официальной документации. Сегодня Ньюток, наравне с деревнями Кивалина, Шишмарёв и некоторыми другими, остаются населёнными пунктами, которым из-за глобального потепления грозит скорое исчезновение. По данным Главного финансового управления США, из 213 деревень Аляски затопление и береговая эрозия угрожают 184, причём 20 из них требуют немедленного переселения. Однако на то, чтобы перенести каждую из деревень, нужны сотни миллионов долларов. Ньюток стал первой деревней в Аляске, жители которой решили полностью перенести своё селение в другое место.

Береговая эрозия, угрожающая деревне и её жителям, с каждым годом всё больше разрушает территорию Ньютока. Прямо за школой, со стороны реки Нинглик, стоят несколько домов, к которым ведёт дорога. Раньше она уходила на несколько километров в тундру, где была свалка мусора, а ещё в паре километров от свалки находилось устье реки. Сегодня дорога заканчивается в паре десятков метров от последнего дома. Мобильные плиты, используемые для постройки дорожных покрытий в зонах со слабым грунтом, сняли за 20 метров до обрыва. Из-под плит до самой воды лежит полоса чёрной резиновой ленты-подстилки, конец которой затоплен рекой. Даже во время отливов не видно, где она заканчивается.

Местные жители Родерик и Джонни провели меня по разрушенному берегу, советуя не подходить к краю слишком близко: в любой момент почва может обрушиться вниз. Родерик рассказал, что раньше они пользовались этой дорогой, чтобы выбрасывать мусор на свалку, теперь же все кидают естественные отходы в речную воду. В домах деревни нет канализации. В качестве туалета все жители используют вёдра, которые здесь мило называют honey buckets — «вёдра с мёдом». Ежедневно сотни людей выбрасывают этот «мёд» прямо в водоём.

Береговая эрозия — обычное явление в прибрежных зонах. Изменение рельефа берегов морей и рек происходит за счёт многих факторов: сильных дождей, ветров или талых вод. Потепление и вызванное им таяние вечной мерзлоты, а также исчезновение морского льда и поднятие уровня вод мирового океана лишь усилило этот процесс. Местные говорят, что ежегодно они теряют до 30 метров берега.

В самом ближайшем к берегу доме живёт 32-летний Нэйтан Том со своим сыном Тайсоном. Нэйтан занимается охотой, в его арсенале с десяток ружей, с которыми он ходит на разного зверя. Пригласив к себе в гости, он демонстрирует мне работу своей полуавтоматической винтовки.

— Скоро вода подойдёт совсем близко к моему дому, и я прямо из окна смогу отстреливать морских котиков, если они здесь появятся, — шутит он.

Нэйтан рассказывает, что каждый год жители деревни вбивают в почву колышки, в нескольких десятках метров от обрыва. Практически каждый год колышки проваливаются вместе с землёй. В этом году такой колышек вбили и на его заднем дворе:

— Ещё пару лет, и мне придётся покинуть этот дом. Хорошо, что наша деревня уже начала перемещаться в новое место, где не будет подобных проблем.

Место, куда начали переселяться жители Ньютока, называется Мертарвик, что с языка юпик переводится как «место собирания воды». Мертарвик находится на большом острове Нельсона, добраться до которого можно только на лодке. Я договорился с плотником Поули Энди, который ежедневно ездит в Мертарвик на работу и обратно, чтобы он взял меня в одну из поездок.

Пытаясь залезть на лодку, я пожалел, что не взял с собой резиновые сапоги: был отлив, и добираться к лодке пришлось по грязной жиже, в которой я застревал несколько раз. Вместе со мной в Мертарвик отправились дети и племянники Поули. Дул сильный ветер; лодка шла медленно, но нам всё равно досталось — мы то и дело подскакивали на высоких волнах. Я сидел внутри защищающей от ветра будки и смотрел на детей, которые прижимались друг к другу и прятали за пазухой голубоглазых щенков хаски. Я никак не мог отделаться от мысли, что именно так выглядят первые климатические беженцы.

На сегодняшний день в Мертарвике построено семь домов, но лишь в трёх из них живут семьи. Ещё три дома стоят слишком близко к воде, и местные используют их как летние дачи, где можно отдохнуть после охоты и сбора ягод. В седьмом доме до сих пор ведутся работы.

Основная часть Мертарвика построена на возвышении, вдали от воды. Вокруг простирается безграничная тундра, усеянная ежевикой, черникой и ягодами малины великолепной. Кроме самих домов, здесь успели построить причал для барж, складские помещения, несколько дорог и фундамент эвакуационного центра.

В Мертарвике я знакомлюсь с Ээроном Куком, архитектором и сотрудником Научно-исследовательского центра жилищного строительства в холодном климате, главный офис которого находится в городе Фэрбанкс штата Аляска. Ээрон приезжает в Ньюток уже восемь лет, и за это время он видел, как береговая эрозия уничтожила территорию размером с три футбольных поля. В этом году Ээрон и местные плотники заканчивают строительство первого дома по проекту Научно-исследовательского центра.

— Когда я ещё учился на архитектора, — рассказывает Ээрон, — преподаватели говорили, что, если строишь дом в холодных условиях, нужно сделать так, чтобы почва под ним оставалась холодной. Если строишь дом в тёплых условиях, нужно строить так, чтобы почва под ним не промерзала. В условиях глобального потепления это сделать невозможно. Нашему центру пришлось адаптироваться к новым реалиям и спроектировать жильё, которое отвечало бы современным климатическим изменениям и долго прослужило людям. Дом, который мы строим в Мертарвике, — это пилотный проект. Мы поставили его на металлический каркас, который подстроится под изменения почвы, если вдруг она просядет.

Дом стоит на больших металлических лыжах, и, как только его строительство закончится, жители сами выберут место, куда его поставить. При этом дом полностью автономен. Его можно подключить к центральному водоснабжению или электролинии, но он также работает и от трёх других энергоисточников — дизельного генератора, солнечных батарей и ветрогенератора. Это позволит жильцам иметь доступ к электроэнергии в любое время суток и при любой погоде.

Меня приглашают в один из домов, в котором живут 80-летний Моузес и его жена Мария. Их многочисленные внуки и правнуки носятся по всем комнатам, а потом пытаются налить воды в переносной бассейн, разложенный посреди кухни. Несмотря на лето, на улице холодно, и дом отапливается печкой-буржуйкой. На ней же Мария готовит суп из оленины. Она рассказывает, что этот дом гораздо просторнее старого и, после того как она и её муж переселились сюда в 2012 году, они редко покидают Мертарвик:

— Дети привозят нам из деревни необходимые вещи и продукты, внуки летом живут у нас. Мобильная связь тоже есть, поэтому я езжу в Ньюток только изредка, чтобы пойти в церковь или если вдруг в деревне похороны.

В отличие от нового дома, который строит Научно-исследовательский центр, в жилище Моузеса и Марии нет никаких солнечных батарей и ветрогенератора. Воду носят вёдрами, ванная комната служит как подсобка, вещи стирают вручную в тазике, а вместо туалета — всё то же «ведро с мёдом». Дизельный генератор включают редко, в основном, чтобы посмотреть телевизор. Мария и Моузес как раз собираются в Ньюток, впервые за последние три месяца, чтобы поприсутствовать на похоронах.

Меня тоже приглашают на похороны. По местным традициям после смерти тело умершего должно пролежать в доме три дня. В это время родственники приглашают ко столу всех желающих. По местному поверью душе умершего станет легче, если в её честь будут кормить всех переступающих порог дома.

Мне удалось отведать суп из моржа и копчёную сёмгу в топлёном жире морского котика. За трапезами выяснилось, что язык юпик состоит из многих слов русского языка, пришедших сюда вместе с казаками ещё во времена русской Аляски. С тех пор всех белых здесь называют «касак». За пару столетий многие слова изменились до неузнаваемости, но некоторые можно легко различить. Так, платок на местном языке будет «платук», мука — «мукак», сахар — «тсахалак», сапоги — «сапогик», ложка — «лушкак», а ключи — «клучак».

На четвёртый день гроб отнесли в местную католическую церковь, откуда, после заупокойной мессы, погрузили на лодку. Кладбище Ньютока находится по другую сторону реки Кеалавик, омывающую деревню с запада. Раньше на месте кладбища находилась часть деревни, а сейчас здесь лишь болото, свалка мусора и могилы.

Несколько лодок перевозят людей на другую строну. Мужчины аккуратно снимают гроб с лодки и несут его к свежевырытой могиле, утопая по колено в болотной жиже. Сама могильная яма, которую рыли с помощью отбойных молотков, наполовину утоплена в воде. Гроб положили в ещё один ящик и запаковали в брезент. После похорон все отправились на поминки, где после ужина начала выступать местная рок-группа, а пожилые люди принялись плясать.

По прогнозам учёных-климатологов, Ньютоку осталось от силы 10–15 лет. Через год-два начнут падать первые дома, потом береговая эрозия подберётся к школе. Уже сейчас правительство Аляски пытается выделить 62,6 миллиона долларов на переселение 62 семей в Мертарвик. Этой суммой удастся покрыть лишь само переселение, ещё огромное количество денег уйдёт на постройку новой школы, аэропорта, водонапорной башни и электростанции.

Сегодня многие деревни Аляски относятся к жителям Ньютока как к пионерам-первопроходцам. Они задаются вопросом: удастся ли найти средства, чтобы перенести деревню в более безопасное место? Весь остальной мир тоже смотрит на Ньюток с интересом. Выделит ли американское правительство миллионы долларов на переселение и укрепление сотен деревень, которым угрожает глобальное потепление? Удастся ли одной из самых богатых стран мира решить эту проблему? Ответы на эти вопросы мы получим в ближайшее десятилетие.

Текст и фото: Влад Сохин / Panos Pictures