Фёдор Телков: «На Урале многое вдохновляет, при этом нет конкуренции»
Фёдор Телков — преподаватель визуального искусства в экономическом вузе и один из самых интересных исследователей Урала. Его фотографии — это презентации народов, мифов и постиндустриальных историй на границе Европы и Азии. Bird In Flight поговорил с Фёдором о том, как можно полюбить Русский Север, о языческой природе Урала и о его фотокниге «Простые признания» — сборнике студенческих надписей на партах, которые много говорят о духе времени.
Родился в Нижнем Тагиле, живёт в Екатеринбурге. Член Союза фотохудожников России. Лауреат различных конкурсов и участник международных биеннале, в том числе Open Border Festival (Голландия), FotoFest 12 (США) и PhotoVisa (Россия). Публиковался в GEO, «Русском репортёре», Port, Forbes, Life Force Magazine, Rolling Stone, Foto & Video, The New Times, Calvert, Colta, BBC.
На первых курсах учёбы в педагогической академии я работал ночным сторожем в фотосалоне. Несколько дней в неделю я оставался наедине с печатными машинами и отправленными в брак фотографиями, среди них попадались очень интересные. Теперь я бы, скорее всего, как-то использовал этот материал. Некоторые печатники салона печатали и откладывали в отдельную коробку — порномат — интимные снимки с плёнок клиентов. Глядя на эти снимки, иначе начинаешь представлять хорошо знакомый тебе район.
Я учился на художественно-графическом факультете. Он славился своей уникальной школой, где особое внимание уделялось форме, цвету и фактуре. И эта абстрактная манера сильно влияла на меня, пока вдруг я не почувствовал, что мне не хватает содержания, смысла в работах. Примерно в то же время я увидел у приятелей российское издание Esquire и в нём — много классных фотографий, фотоисторий, построенных на типологии. И понял, что это моё.
«Маленькие истории»
Когда я учился на курсе втором-третьем, к нам приехала чешская делегация и галерист из Хеба (город в Чехии. — Прим. ред.). Благодаря ему мы со студентами попали на несколько воркшопов в Чехию и на один в Тагиле. На последнем с нами работала даже Дана Киндрова, но тогда я не имел представления, какой величины это фотограф. После я много фотографировал, но самая первая серия, которая получила какие-то места на конкурсах, — это портреты из тагильского детского дома. Классический путь, по которому шли первые начинающие документальные фотографы в тот период, — дом престарелых, детский дом или к цыганам. Я прошёлся по всем направлениям. С теми детскими портретами четыре года спустя, в 2012 году, мне удалось попасть на биеннале в Хьюстон.
«Урал Мари. Сокрытый народ»
Как-то для университета нужно было рассказать о народах Урала. Мы с коллегой отправились в первую попавшуюся марийскую деревню и начали там работать. Это всё так затянуло, что я ездил по деревням почти пять лет. Сначала с мыслями, что народ исчезает, но во время съёмки понял, что всё немного иначе.
Например, у них особое отношение к традиционному наряду. Они хранят его, даже если уехали в крупные города. Об этом рассказывает портретная часть проекта. Языческая подкорка у этих людей не исчезает. Несмотря на то что рощи почти забыты, мировоззрение всё равно сохраняется.
Не зря же они с XVI века держатся особняком, ведь до сих пор ни в одной местной марийской деревне нет православного храма.
И потом, даже в больших городах марийцы стараются общаться друг с другом, создавая общину.
Там же, в марийских деревнях, я начал историю про исчезающие деревни. Меня поразили пустые чёрные избы, которые зияют на фоне ночного неба, словно дыры. Они пугали меня, становясь неким символом вымирания. Я представлял, какими деревни были полнокровными, а сейчас, конечно, это печальное зрелище. Эти территории и люди брошены государством, у них есть только одна возможность: не ждать помощи и делать что-то самим. Среди марийцев, например, есть фермер, который не просто начал свой бизнес, но и дал работу двум деревням.
Евдокия Петрова, 84 года. Деревня Марийские Карши, 2010 г.
Лидия Луканина (60 лет), Екатерина Луканина (91 год) и Мария Андреева (66 лет). Деревня Андрейково, 2012 г.
Арсентий Ачибаев, 57 лет. Екатеринбург, 2012 г.
Сергей Шалкиев (53 года) и Серафима Шалкиева (48 лет). Екатеринбург, 2013 г.
Евгений Петров, 16 лет. Деревня Андрейково, 2012 г.
«Семья, тайга, олени»
В 2010 году мне посчастливилось отправиться в Нижневартовский район Ханты-Мансийского автономного округа и снять историю про семью ханты. С этой поездки я навсегда полюбил Север. А в 2012-м стартовал долгосрочный, совместный с Сергеем Потеряевым проект «Линия Севера». Он об ассимиляции коренных народов Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. Опыт работы над этим проектом оказался очень важным, тогда у меня сформировался подход к работе над долгосрочными проектами — от замысла до реализации.
Максим Казамкин, ханты, 14 лет, род Медведя. 2010 г.
Несмотря на постоянную охоту ханты заботятся о том, чтобы популяции дичи не сокращались, ведь иначе завтра им нечего будет есть.
Екатерина Казамкина (Покачева), 55 лет, род Лося. 2010 г.
Открытия нефтяных месторождений сужают территорию миграции медведей. Так вышло, что медвежья тропа с севера на юг проходит через стойбища этой семьи. Медведи находят себе лёгкую добычу на стойбищах — молодых оленей. Ханты вынуждены защищать свои стада.
Раиса Пакачева (Айпина), ханты, 41 год, род Бобра. 2010 г.
«Сказы»
В моих работах много этнографических мотивов. Наверное, оттого, что мне не хватает путешествий, открытий, меня смущает, что всё про всё известно. А у малых народов в истории кроется много удивительного, таинственного, неожиданного. И хочется побыть немного первооткрывателем, показать что-то новое для себя и для других.
Так родились «Сказы» — мои впечатления от Урала. Там нет конкретики, для меня одинаково важна и мифология народов, и заводская культура, и бажовский мир.
Природа — мой ключевой мотив, и эта история прежде всего языческая.
Мне хочется смешать реальность и вымысел. Это чувство сильно обостряется в последнее время. Я заметил, что фотографы сегодня отстраняются от действительности, стало много личных проектов. Может, потому, что сейчас крайне сложно создать и высказать что-то новое, а может, это новая реальность диктует свои правила.
«Голоса двенадцати»
У меня есть несколько проектов-блогов. Например, сейчас я исследую постиндустриальное общество на Урале. Было много возмущений, когда фотографии из проекта попали на «Такие дела». Мне говорили, что я пытаюсь очернить Урал. Конечно, тут есть красивые места, я люблю свою родину, но для меня Урал прежде всего индустриальный. Здесь большинство городов зависит от предприятий. Если завод закрывается, то загибается весь город. Это прямая зависимость и серьёзная проблема. Многие заводы не успевают модернизировать, и они становятся нерентабельными, огромную часть предприятий и вовсе разграбили в 1990-е.
Со студенческим приятелем Владимиром Серовым мы сделали небольшой проект «Голоса двенадцати». Вова работал в художественных школах в посёлках Висим и Черноисточинск, недалеко от Нижнего Тагила.
Мы раздали детям камеры с плёнкой, и несколько месяцев они снимали свою повседневность.
Потом отобрали несколько самых скучных фотографий и попросили ребят их разрисовать, добавить в них то, чего им не хватает.
«Простые признания»
Для «Простых признаний» я сделал первый снимок ещё в 2009-м, когда только начал преподавать. На тот момент я сам год как окончил академию и передо мной были ребята почти одного со мной возраста. Вуз, в котором я работаю, преимущественно экономический, люди иного склада, чем в творческом вузе или моём окружении. Поэтому такие надписи на партах были для меня необычны.
Я ведь учился с художниками, а тут другие ценности. Деньги, успех, секс, машины, дома… Конечно, все хотят быть успешными, красивыми и с деньгами. Но в этих признаниях будто нет альтернативы.
Потребительский, расчётливый стиль жизни. Я не хочу красить всех одной краской и прекрасно понимаю, что те, кто рисует на парте — это люди априори особого склада, это небольшой процент, да и к ним у меня нет вопросов. Для меня главное в этих надписях — отражение духа времени, который впитывают и транслируют молодые ребята. Через несколько десятков лет этот материал настоится и приобретёт совсем другой вес и значимость.
Формат книги я задумал давно: тетрадка, в которой рисунки на партах. Там есть очень крутые маленькие надписи и рисунки, которые не видно с первого взгляда, но в книге можно всё исследовать. Пока всего 30 экземпляров, если мне удастся успешно их реализовать, то я сделаю второй выпуск. Сейчас готовлюсь участвовать в книжных конкурсах, собираю о них информацию, так как я в этой области полный лопух.
О преподавании
Когда ты преподаёшь, то и сам учишься, постоянно открывая что-то новое. У меня широкий спектр дисциплин и групп, с которыми я работаю. Я рассказываю даже про фуд-фотографию, фуд-дизайн и связь искусства и предметов общественного питания для групп, которые занимаются технологиями питания. Порой случалось работать над университетскими заказами. Как-то нужно было снять студентов для выпускного альбома, 600 человек. Это было круто и весело — мощное упражнение, когда ты снимаешь столько людей и стараешься, чтобы на снимке каждый выглядел хорошо, чтобы герой сам себе нравился.
Мне нравятся возможности, которые даёт университет. Есть постоянная работа, которая тебя бережёт на случай, если нет заказов, публикаций. При этом у тебя довольно гибкий график.
О Екатеринбурге
Мне нравится жить далеко от столицы. На Урале многое может вдохновить, при этом практически нет конкуренции, в том смысле, что территория почти не исследованная. Некоторые истории, проекты я сделал прямо у себя в районе.
Конечно, иногда тяжело, что не знаком с галеристами, например, или редакторами, но это решается временем, упорством и, конечно, интернетом.
В последнее время в Екатеринбурге в плане фотографии и современного искусства всё стало гораздо живее, появилась новая волна людей, которым это нужно, которые готовы бороться за это, развивать. Открылась, например, галерея «Март», которая ведёт активную выставочную, просветительскую деятельность. Есть музей Метенкова с новой молодой командой, местный Государственный центр современного искусства и так далее.
В общем, здесь у меня много якорей: вдохновение, семья, дом. Переезжать я пока никуда не собираюсь. А свои амбиции и здесь прекрасно реализую.
Похожие материалы
Последние язычники России
Новое и лучшее
