За что западный мир полюбил восточную скромность Масао Ямамото

Японская культура всегда привлекала и удивляла западную цивилизацию. Начиная с японских гравюр, глубоко поразивших французских импрессионистов, заканчивая массовым увлечением манга и аниме, Запад был неизменно покорен невероятным изяществом и глубиной японского искусства. Один из секретов такого успеха — в особой философской базе, появившейся в результате синтеза традиционного синтоизма и буддизма, пришедшего с континента позднее.

Если синтоизм привносит в японское искусство понятный для европейца поиск красоты, то буддизм добавляет необычный для нас момент, а именно — стремление показать истинную природу вещей. Для буддиста таковой является «шуньята» — пустота, поэтому главное для японского художника — передать свое видение истины, то есть — пустоты. Это нашло свое отражение практически во всех сферах японского искусства — от традиционной живописи до ландшафтного дизайна и чайной церемонии.

Этот принцип лежит и в снимках Масао Ямамото, вызвавших большой резонанс в фотографическом мире. Если постмодерная фотография недавнего прошлого тяготела к гигантизму и фотохудожники соревновались, делая все большие и большие отпечатки, то снимки Ямамото могут поместиться в небольшую коробку, подобную той, в которую дети складывают свои сокровища. Сам Масао в детстве подолгу бродил по окрестностям, собирая коллекцию насекомых и других объектов природы, в которых будущий фотохудожник видел особую красоту. «Давным-давно, в детстве, я собирал насекомых. Мне нравилось коллекционировать. Когда я вырос, то вместо того, чтобы убивать насекомых, начал их фотографировать и коллекционировать их изображения», — делится своими воспоминаниями Ямамото.

Пораженный красотой сущего, юный Масао приступил к изучению живописи под руководством известного в его родном городе Гамагори художника Горо Саито. Даже если японский художник использует европейскую технику живописи, то все равно, как правило, он изучает традиционную философскую школу или, как минимум, находится под ее влиянием. Заинтересовавшись фотографией, Масао решил пойти по пути художественного синкретизма и стереть грани между живописью и фотографией, словно между вымышленным и реальным мирами.

Может показаться, что ностальгический характер снимков Масао продиктован западными метамодерными трендами, взывающими к романтическому переосмыслению прошлого. Однако такая форма полностью соответствует японской художественной концепции «ваби» — «бедности», которая предполагает аскетизм, довольствование малым и скромность. Так, вместо гигантских и ярких фотографий Ямомото предлагает нам рассматривать пожелтевшие отпечатки размером 3 на 5 дюймов. «Лучший формат — когда можно держать фотографию в ковшике ладони. Если держишь в ладони фотографию — значит держишь в руке память. Как семейное фото, которое носишь с собой», — говорит фотограф.

На многочисленных выставках работы Ямамото предстают в виде фотоинсталляций — как, например, инсталляция «Момент Хайку». «Я конструирую историю, выставляя несколько маленьких фото, не придерживаясь хронологии. Иногда начинаю с конца, иногда — с середины; я никогда не знаю, с чего начну. Добавляю одну, потом вторую, затем третью. Даже я сам не знаю той истории, которую расскажу. Только в процессе работы ко мне приходит ощущение смысла».

Одной из главных концепций, повлиявших на японское искусство, является концепция «недумания», которая также присутствует в инсталляциях Ямомото. Как утверждает сам фотохудожник, «я бы хотел, чтобы, глядя на мои инсталляции, зритель не пытался понять. Вместо этого — просто смотрите».

Если западный концептуализм, как и западная философия, опираются в первую очередь на логическое осмысление, то работы Масао — фотопредставление концептуализма, построенного на дальневосточной философии. Колебания между древней философской школой и модными трендами современности подводят нас к мысли о том, что перед нами — один из отчетливых примеров метамодерного искусства.

Еще одна очень важная философская концепция, которой пронизаны снимки Масао, — «саби». Само слово можно перевести как «налет старины», но концепция подразумевает намного больше — подлинность, неподдельность вещи или произведения искусства. Несмотря на то, что снимки Ямамото выполнены в технике традиционной серебряной печати, все равно это современные и новые отпечатки. Поэтому фотохудожник старит снимки самостоятельно, тонирует чаем и повсюду носит их с собой. Интересно, что подобные практики были и на Западе: к примеру, чешский фотограф Мирослав Тихий также старил свои снимки, бросая их где попало или отдавая на истязание мышам.

В такой практике «искусственного саби» можно увидеть еще один метамодерный принцип — колебания между искренностью и циничной игрой. С одной стороны, снимки состарены искусственно, но с другой — художник наделяет их историей и памятью, которая порождает искреннее чувство «саби» у зрителя.

«Для меня удачная фотография — та, что успокаивает, дает ощущение покоя. Заставляет быть добрым и нежным. Фотография, придающая отвагу; которая будит воспоминания о хорошем; которая делает людей счастливыми», — говорит Масао. И глядя на его снимки, мы готовы ему верить.