Смерть ей к лицу: Последние плакальщицы с полуострова Мани

Традиция ритуального плача на похоронах насчитывает несколько тысячелетий. Во времена фараонов и изготовления мумий родственникам умершего запрещалось публично демонстрировать свое горе, поэтому для оплакивания приглашали двух девушек, исполнявших роль сестер Исиды и Нефтиды. Первая являлась супругой Осириса, царя загробного мира, а вторая — богиней рождения и смерти.

На греческом полуострове Мани традиция профессионального оплакивания существует до сих пор, и во время ритуала плакальщицы исполняют «песни судьбы». Фотограф Иоанна Сакеллараки отыскала этих женщин и сняла их портреты для своего проекта «Правда в земле». В нем есть мистические образы плакальщиц в черных платках, символы Античности, греческих богов и ритуалов перехода в загробный мир.

— «Правда в земле» — масштабное исследование скорби и траурных ритуалов, которым следуют представители последних общин профессиональных плакальщиц. Идея поработать с этой темой возникла у меня после смерти отца, так что проект стал точкой пересечения истории предков, личной травмы и течения времени.

Для многих полуостров Мани — захватывающие дух скалы и причудливые прибрежные деревни, но для нас, греков, это родина традиций ритуального плача, восходящих к Античности. Старение деревенского населения и экономические проблемы — это, скорее всего, основные причины исчезновения искусства профессионального траура. Но я все же смогла найти плакальщиц на Мани.

Профессия многие века была исключительно женской, а само искусство «песен судьбы» (Moirologia) берет начало в хорах греческих трагедий. Они всегда являлись важным наследием Греции, поэтому мне интересно попытаться осмыслить вклад трагедии в коллективное представление о жизни и смерти.

Старение деревенского населения и экономические проблемы — это основные причины исчезновения искусства профессионального траура.

Говорят, что иногда смерть восстанавливает в мире истину, а иногда является продолжением чего-то, что не имеет ни начала, ни конца. Принятие потери связано с бесконечным процессом переосмысления, и именно он нашел отражение в моей работе. Образы одновременно активизируют как память, так и забывание — явления, сопровождающие переживание любого горя. Как раз на пересечении памяти и забвения история переносит зрителей в воображаемое путешествие, и, возможно, именно среди этой двусмысленности нам и следует искать истину. Кстати, в греческом языке слово «истина» (aletheia) имеет корень lethe — буквально «забвение», «забывчивость» или «сокрытие». Значит, об истине мы можем говорить как о желании одновременно скрыть и открыть нечто.

Общественные убеждения, связанные с горем, постоянно меняются, и образы плакальщиц в проекте приобретают в современном контексте новое значение. Сегодня их можно рассматривать как траур по утраченным идеалам витальности, процветания и чувства принадлежности к пространству, где смерть — это данность.

Смерть и скорбь универсальны, и после публикации проекта в разных СМИ на разных языках читатели со всех уголков планеты начали связываться со мной, чтобы поделиться личными историями и выразить благодарность за обращение к этой теме. Некоторые приобретали принты, признаваясь, что мои фотографии помогают им справиться с горем. А во время выставки в Берлине один человек подошел ко мне и сказал, что работы облегчают его страдание. Разве не в этом заключается функция искусства?

Я обращаюсь к смерти как к неразрешимой культурной загадке, которую можно интерпретировать на разных уровнях. Для меня образ — это форма, через которую можно пропускать что угодно; это пространство, где время стремится к полной свободе. Навязчивые воспоминания превращают фотографии в вопрос о том, как пережить утрату. Мой способ искать ответ — и есть фотография. В ней я могу выражать себя и давать волю своему воображению.