Это все, что останется после меня: История рода, рассказанная через вещи

Мы — то, что останется после нас. Причем не только дети, внуки, построенные дома и посаженные деревья, но и более простые, «земные» вещи: письма, дневники, предметы с секретами, известными лишь нам. Орхан Памук воспел такие атрибуты повседневности — снимки, посуду, украшения, одежду и даже окурки любимой женщины — в своем «Музее невинности», потому что предметы действительно все помнят и умеют говорить. Если внимательно слушать и фотографировать.

Проект «Ридикюль» Ксении Федоровой — это биография такого предмета «с историей». Аксессуар бабушки, с которой фотографу не довелось пообщаться, в итоге помог ей сблизиться со всей семьей.

— В марте я переехала из Лондона в Петербург, где нам с мужем пришлось провести карантин в съемной квартире. В чужих комнатах мне не хватало семьи, поэтому, чтобы вернуть себе чувство безопасности и быть ближе к ней, я попросила сестру передать мне коробку с вещами родителей и бабушки — их уже давно нет в живых. Так я хотела отыскать некую сильную, эмоционально значимую для меня вещь.

Среди семейных сокровищ были вещи моей бабушки, Антонины Михайловны Зайцевой: сумочка, медали, облигации, записные книжки, письма, открытки. Тогда я задумалась о том, как же мало остается после ухода человека, — лишь бумажки и пара простых предметов. Однако все они — молчаливые свидетели эпохи, перемен и размышлений их обладателя, на самом деле способные рассказать о многом.

Бабушкин кожаный ридикюль сразу привлек мое внимание, с его помощью я и решила узнать о ней больше. Для этого я также составила ее биографию, поговорила со своей 80-летней тетей. Все это дало начало проекту «Ридикюль» — моей попытке прикоснуться к ускользающему прошлому и восполнить пробелы в собственной идентичности.

Героями моих фотографий стали предметы из коробки. Я пыталась комбинировать их, выбирая наиболее значимые, такие, вокруг которых можно построить историю. Скажем, медали хорошо «играли» с маками, также удачной отсылкой к прошлому оказались телеграммы — популярное на тот момент средство общения. Я использовала их, чтобы зафиксировать ключевые события и места, где жили разные члены семьи: Рига, Казахстан и Калинин. Некоторые телеграммы я написала сама, вдохновившись оригинальными находками. А вот облигации я включать не стала — не хотелось, чтобы история ушла в сторону СССР и коллективности, гораздо важнее казалось сохранение акцента на личном и связи с настоящим.

Героями моих фотографий стали предметы из коробки.

Часть открытий затрагивали прошлое города и области. Например, я выяснила, что тетя читала стихи раненым солдатам в послевоенное время в лютеранской кирхе в Калинине. Также я узнала о Погорелом Городище, селе в Зубцовском районе Тверской области, где когда-то жила семья бабушки, — месте, где Пушкин искал вдохновение для трагедии «Борис Годунов». Гаврила Пушкин, один из предков поэта, в период Смутного времени поджег город, чтобы тот не достался атакующим поселения полякам. По иронии судьбы в последующие годы в том районе процветало производство спичек.

Удивила и медицинская история Антонины Михайловны — то, что она работала в инфекционном отделении городской больницы № 4 в Калинине и спасла сестру благодаря пенициллину, появившемуся в широком доступе только после войны. Вместе с коллегами бабушка приносила в лабораторию плесень с деревьев и газонов и выращивала ее на продуктах. 93-й образец — плесень со стены бомбоубежища — показал необходимую активность. В этом факте биографии бабушки Антонины я рассмотрела связь с настоящим, с пандемией. Вообще, само лекарство и его изобретение дали толчок новому витку моей фотоистории — я изучила массу материала про пенициллин.

Мне кажется, что слабая преемственность и закрытость, к сожалению, характерны для многих российских семей. Причины разные, в том числе и влияние советской системы коллективности, где внушалась идея про «все общее» и стимулировалась забота о других, а не о семье. Нашим родителям, тоже быстро повзрослевшим, после перестройки нужно было выживать и переосмыслять реальность 90-х. Мифы и семейные анекдоты стирались и терялись, поэтому родители почти ничего не рассказывали о бабушке и других родственниках. Проект «Ридикюль» помог мне почувствовать поддержку моей семьи и понять, как много у нас общего.

Своей бабушке, которую никогда не видела, я написала письмо с такими строками:

«Ты работала медсестрой. В настоящее время врачи вновь на передовой, как тогда, в 1940-е. В твоей больнице заняты почти все места, в лабораториях ночью горит свет. Мы носим маски и перчатки и боимся прикасаться друг к другу. Наши дома стали убежищами, а прогулки и обычные разговоры — источником опасности. Многое изменилось за 50 лет — мы научились общаться со скоростью света из любой точки мира и покупать все, что хотим, не выходя из дома. Но, несмотря на это, мы все так же беззащитны перед стихией и болезнями. И в 2020 году мир ищет волшебное средство от нового опасного вируса, наш „новый пенициллин“. Подскажи, каким он будет на этот раз? Ведь все это когда-то уже было, правда?

Обнимаю,
твоя внучка Ксения»